КТО ВЫ, "ЖЕЛЕЗНЫЙ ФЕЛИКС"? - Страница 46

Председатель ВЧК-ОГПУ протестовал также против нарушений установленного порядка ареста чекистов. 14 июня 1922 г. он телеграфировал в Пензенский губком партии: «Категорически протестую 1) против аресте ответственных работников отдела ГПУ без моего ведома, 2) против новых назначений без предварительного

согласования со мною. Новых назначений не утверждаю, равно как и вмешательства в работу осведомления не допускаю».

Дзержинский выступал и против поспешных арестов. 13 сентября 1922 г. он писал Кацнельсону по поводу арестов торговцев, но уж если арестовали, то не надо «сгоряча слишком быстро освободить под давлением ведомства», а «рассмотреть срочно все улики и принять ответственное решение. Прошу Вам доложить мне сегодня все доводы, уличающие арестованных, для дальнейшего доклада зам. пред. СТО т. Рыкову согласно его требования. Доводы эти должны быть сгруппированы письменно и доложены лично» .

После письма М.И. Калинина, обратившего внимание Дзержинского на ненормальность опечатывания квартир и комнат арестованных после ареста, 26 июня 1925 г. он отдал распоряжение: «Это надо совершенно прекратить. Прошу дать мне по этому вопросу справку и предоставить Ваш проект соответствующего приказа по всем управлениями органам ОГПУ».

Ведение следствия. Председатель ВЧК-ОГПУ призывал всех следователей соблюдать «величайшую осторожность величайшую внимательность при ведении самого дела» и «отвечать ему немедленно на запросы о делах и просьбах арестованных». Он настаивал на большей гласности при рассмотрении дел и требовал «не втихомолку надо вести дело, не для того, чтобы найти того или иного виновного, а для того, чтобы убить систему, безответственность и беспечность руководителей». Успехи возрастут «лишь тогда, когда борьба будет задачей и обязанностью не только карательных и контролирующих органов, но в первую очередь самих хозяйственных - Авт.) органов, тех лиц, которые стоят во главе их».

Но первые месяцы деятельности аппарата ВЧК свидетельствовали о непрофессионализме многих следователей. Сам, не будучи юристом, но познавшим на себе все тонкости царской юрисприден-ции, он учил сотрудников ведению следственных дел. Так, 6 августа 1918 г. в записке Н.А. Скрыпнику Дзержинский писал: «Просматривая наши «дела», прихожу в ужас. Взять дело Рубиса. В этом деле материал богатейший, масса адресов выдающихся членов белой гвардии, писем и т.д. И ему не был по этому материалу задан ни один вопрос». Он предложил «предписать всем следователям, чтобы они арестованного опрашивали подробно обо всем, что имеется в материале, предварительно осмотрев его. Кроме того, должны быть выписаны все фамилии, адреса и указания о них, имеющиеся в материале. Кроме того, в делах кроме ордера

должны быть сведения, почему данное лицо арестовано, кто именно указал адрес или что навело на подозрение...Дальше: в деле всегда должны быть бумаги о перемене меры пресечения, а также о мере наказания и о месте заключения».

Поскольку родственники арестованных пытались как-то повлиять на ход следствия,10 апреля 1918 г. в газете «Известия» было опубликовано заявление ВЧК о порядке обращения с заявлениями по поводу арестованных граждан: «За комиссией числятся арестованные по разным делам. Естественно, что ближние родственники и знакомые предпринимают всяческие хлопоты об их освобождении, изменении наказания и т. п., но по старым привычкам буржуазного строя обращаются к разным ходатаям - адвокатам за помощью, платя им за это большие деньги. Ставим в известность всех, что ходатаи-адвокаты не пользуются в комиссии никакими преимуществами, а, наоборот, только ухудшают положение дел.

Просим всех заинтересованных лиц обращаться лично. Они скорее и проще получат ответ и удовлетворение, нежели через бывших присяжных поверенных и т. п. ходатаев».

12 июня 1918 г. ВЧК вынуждена была предупредить население, что всякие ходатайства и защита за определенное вознаграждение лиц, дела которых находятся в делопроизводстве комиссии, не принимаются и никакого влияния на ход дела иметь не могут, и «если кто-либо из граждан г. Москвы позволит себе, пользуясь несчастьем других людей, главным образом, семейств заключенных, брать деньги или условливаться об определенном гонораре за ходатайство или защиту, то тем самым будет признан совершившим преступление, равносильное вымогательству и шантажу, наказуемое по всей строгости революционных законов.

Вместе с тем Комиссия настоящим доводит до всеобщего сведения, что ею принимаются ходатайства только близких к арестованным лиц, как-то: ближайших их родственников или друзей, ходатайствующих совершенно безвозмездно.

Но эти обращения игнорировались многими жителями не только Москвы. 14 марта 1919 г. Дзержинский через газету «Известия» обратился к населению: «Ввиду того, что в последнее время, по слухам, различные темные личности под видом следователей, комиссаров и ответственных должностных лиц ВЧК занимаются всякого рода вымогательствами, вводя в заблуждение родственников и знакомых заключенных под стражу,

Всероссийская Чрезвычайная комиссия доводит до всеобщего сведения следующее:

Все лица в интересах облегчения участи самих арестованных обязаны немедленно обо всех случаях шантажа и вымогательства сообщать об этом во Всероссийскую Чрезвычайную комиссию на имя председателя комиссии с указанием точного адреса и телефона.

Все лица, подавшие такое заявление, найдут полную защиту от шантажистов, будут немедленно выслушаны, и будут приняты самые решительные меры для привлечения виновных к строгой ответственности и удовлетворения пострадавших.