КТО ВЫ, "ЖЕЛЕЗНЫЙ ФЕЛИКС"? - Страница 296

296

Мое предложение - разрешить Комиссии по высылкам расширить свои права на высылку по отношению к этим злостным спекулянтам, принимая к рассмотрению дела в отношении этих элементов по моим, т. е. председателя ОГПУ Ф. Дзержинского, докладам.

Я уверен, что в месячный срок мы оздоровим Москву от этих элементов и что это скажется, безусловно, на всей хозяйственной жизни».

В конце октября Дзержинский дает задание Кацнельсону «высылать спекулянтов по штук 15-30» и подготовить проект выселения из Москвы «обременяющего ее непроизводительного элемента».

Уже 15 ноября 1923 г. ОГПУ направляет в ЦИК СССР проект постановления ЦИК СССР и просит срочно его утвердить «в целях разгрузки и очищения города Москвы и крупных центров СССР от преступного элемента». В проекте постановления предусматривалось предоставление Особой комиссии по административным высылкам права высылки и заключения в лагерь на срок свыше трех лет лиц, не имеющих определенных занятии, шулеров, аферистов, наводчиков, содержателей притонов, домов терпимости, торговцев наркотиками, контрабандистов, спекулянтов черной биржи и др.

В январе 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение о высылке из столицы и других крупных городов «паразитических элементов». Эта операция прошла почти что незамеченной, но вызвала большой резонанс, прежде всего в Москве. Началось с того, что глава еврейской общины Д.С. Шор направил письма в адрес председателя СНК СССР А.И. Рыкова и председателя ОГПУ Ф.Э. Дзержинского примерно одного содержания. В них говорилось о том, что январские аресты и высылки среди московских обывателей евреев названы «вторым изгнанием евреев из Москвы» (первое знаменитое изгнание было в царствование императора Александра III в 1891 г.), а «большевики устраивают бескровный еврейский погром». «Практикуемые ныне меры арестов и выселений противоречат элементарным понятиям о праве и справедливости, отражаются губительно на хозяйстве Москвы, будят низменные националистические инстинкты и наносят сильный ущерб престижу советской власти». Шор просил приостановить массовые высылки «на основании односторонних и шатких данных», пересмотреть списки уже высланных и арестованных, вернуть обратно всех, невинно пострадавших.

При подготовке ответа на запрос А.И. Рыкова Ф.Э. Дзержинский дал задание З.Б. Кацнельсону подобрать данные по письму Д.С. Шора. 5 февраля тот представил докладную записку, в которой утверждалось, что «никаких массовых ночных облав нами не производилось, а производились на основании предварительно установленных данных аресты и обыски по соответствующим ордерам и с соблюдения установленной практики».

Чекистами было установлено, что в Москву съехалось значительное число лиц, живущих исключительно за счет полученных ими крупных суммы от родственников бежавшей буржуазии. В годы НЭПа еврейское население выросло до 130 тыс., тогда как до революции оно не превышало 40 тыс. человек. Многие из них говорят о высылке из «родного города», тогда как подавляющее большинство высланных переехало в Москву только в 1921 и 1922 гг., т.е. с началом нэпа, и ничего общего с Москвой до сего времени не имело. «Я считаю, - писал Кацнельсон, - что такие лица могут с таким же успехом на полученные средства из-за границы жить и вне Москвы и крупных центров СССР, тем более, что все они одновременно являются зарегистрированными у нас валютчиками, комиссионерами и т.п. и, с другой стороны, все они находятся в нелегальной переписке с их родственниками эмигрантами на предмет контрабанды ценностей, валюты и т.п.».

В этот же день (5 февраля) Дзержинский поручил своему секретарю Герсону сообщить Шору следующее: «Вы не правы, если солидаризируете с присланным мне письмом еврейской общины на имя Председателя СТО. Такие писания сами могут порождать антисемитизм, ибо наша карающая преступный и социальноопасный элемент-рука не знает ни эмина, ни иудея.

Мы выслали из Москвы только 723 еврея, т.е. 47 проц. всех высланных. Если бы я был еврейским патриотом, я бы первый требовал решительной борьбы с теми евреями, которые своей злостной спекуляцией и вздутием цен порождают антисемитизм и своей жаждой наживы дискредитируют тот строй, который дает освобождение всем угнетенным национальностям, и я бы требовал, чтобы прежде всего покарали моих сородичей, нарушающих интересы широких масс. Ведя борьбу с такими элементами среди еврейского населения, мы ведем там самым борьбу с антисемитизмом».

В ответе на запрос А.И. Рыкова Ф.Э. Дзержинский писал: «Присланные Вами мне не отзыв документы представителей московской еврейской общины являются уже не первой попыткой срыва производимой на основании директивы ЦК РКП высылки из г. Москвы и крупных центров СССР паразитического элемента». На 1 февраля 1924 г. было арестовано 1290 человек, половина из них выслана. Да, процент евреев из высланных высок и равен 47 процентам, но высылаются валютчики, комиссионеры-посредники, спекулянты, дельцы черной биржи и др. лица, «в основном из пришлого еврейства». На каждого из арестованных и высланных с семьями заводятся следственные дело, проверяется агентурный материал ОГПУ, дело рассматривается с участием прокуратуры, поэтому возможные ошибки немедленно устраняются. При высылке учитываются время проживания в Москве, род занятий, судимость. Прокуратура принимает жалобы и заявления, и ни одна из этих жалоб и заявлений не остается без расследования и ответа».

Тем не менее, 12 февраля 1924 г. Председатель ОГПУ попросил Д.С. Шора «прислать письменно об известных Вам фактах в подтверждение Вашего письма». В этот же дань Дзержинский писал Кацнельсону и присланном Шором материале и просил поручить кому-нибудь проверить материал, чтобы окончательно, «как следует доказать Шору, насколько эти факты правильны».

296